Владимир Котлов в свой юбилей встретился с коллегами

- Когда меня привезли на скорой, была пятница 13-е, как сейчас помню. Было ощущение, что внутри что-то лопнуло, а доктора разводили руками, уходили из палаты. И я встала и на своих ногах пришла в реанимацию, к  кабинету заведующего. Я тогда не знала, кто он.  «Доктор, я, кажется, умираю», - сказала я ему. И он мгновенно поставил всех на уши. Последнее, что помню, - лицо Владимира Александровича, когда мне давали наркоз в операционной. И первое, что я увидела, очнувшись через несколько дней, - это же лицо. Я постоянно, сквозь  туман и боль слышала его голос, как будто он звал меня жить, - вспоминает чернушанка Наися Фазулова. И таких историй про Владимира Александровича Котлова - тысячи. Золотой человек, врач от Бога - для пациентов, для коллег он был и остаётся - шеф. И в этом коротком обращении - и безмерное уважение, и благодарность, и любовь.

- Шеф приехал! - новость, мгновенно облетев отделение реанимации, проникла во все коридоры и кабинеты стационара. Тихонько ахнула в операционной медицинская сестра Елена Бабурина, одними глазами улыбнулся суровый Владимир Суслонов, заспешила по лестницам врач Наталья Ельшина, засуетился младший медперсонал, шагнули навстречу коллеги-реаниматологи Николай Копытов, Владимир Овсянников и Игорь Лодочников, старшая медсестра Динара Султанова протянула белый халат, а вместе с ним  - персональный бейджик, который бережно хранили в отделении.

Так спустя долгих 11 лет вернулся в своё отделение Владимир Александрович Котлов. Вернулся в свой 70-й день рождения, чтобы снова увидеть родные стены больницы и лица тех, с кем 30 лет он делал одно дело - отнимал у смерти людей.

Отделение анестезиологии и реанимации, без которого немыслима нынешняя больница, появилось в Чернушке в 1978 году.

- Отделение психиатрии переехало в новое здание, и Георгий Иванович Морошкин согласился отдать помещение под реанимацию. Мы сделали уборку , потом я начал набирать кадры. Никто не хотел идти в реанимацию, потому что было страшно, потому что здесь нужно многое знать и быстро принимать решения. Шли самые отчаянные, как вот Елена Ивановна (Бабурина). А потом нужно было как-то оснащать палаты, и я пошёл по другим отделениям - кто что даст. Коечку, шкафчик для лекарств, ещё что-то... Не было ничего, даже стоек для капельниц, - вспоминает Владимир Александрович. И с присущей ему интеллигентностью «забывает» упомянуть, что стойки эти он первое время делал сам из дерева. Так же, как сам мастерил кювезы для новорождённых.

- Мы шутили: «Что ж вы не пошли в технический вуз, там платят больше!» - рассказывает Елена Бабурина, которая работала бок о бок с Владимиром Котловым со дня основания отделения. - Он сам чинил всю аппаратуру, всю технику в отделении.

Впрочем, нужное оборудование появилось в новом отделении не сразу. Долго не было нормальных аппаратов ИВЛ, и врачи с медсёстрами «дышали» за маленьких пациентов сутками напролёт. Для этого нужно было вручную качать воздух, не отвлекаясь ни на секунду. Сколько таких бессонных ночей было у Владимира Котлова, никто не сосчитает. Но даже в таких условиях, несмотря на скудное обеспечение, на то, что постоянно не хватало специалистов, реанимационное отделение практически моментально доказало свою необходимость.

- У нас детская смертность была, как в Африке: из тысячи новорождённых умирали 49, - делится Николай Копытов, который пришёл в отделение Котлова в 1980-м году и до сих пор работает в реанимации. - И уже спустя год смертность снизилась в четыре раза! Так что реанимацию очень ждали именно педиатры. И ещё хирурги. В то время большинство операций проводили под местной анестезией, больных было сложно выхаживать.

Сегодня в больнице изменилось многое. И первое, что отмечает Владимир Котлов, зайдя в операционную, - ультрасовременный аппарат для наркоза, который сам контролирует все параметры и состояние пациента во время операции. А дальше разговор между Шефом и коллегами продолжается на родном для них языке профессиональных терминов, абсолютно непонятном для нас, журналистов.

- Он создал саму систему реанимации, выхаживания, выпестовал кадры, все мы здесь его ученики, - говорит Владимир Овсянников. - Он для нас всегда был и остаётся величиной постоянной и как специалист, и как человек. Тогда такая молва шла в медицинском сообществе: после Чернушки везде можно работать. Школа у нас была очень хорошая.

Про эту команду реаниматологов - и тогдашних, и нынешних - коллеги говорят с неизменным уважением. Ведь реаниматолог должен быть специалистом во многих областях: в терапии, хирургии, акушерстве, педиатрии, неврологии.

- В реанимации работают особенные люди, лучшие врачи, - уверена Людмила Котлова. - Их пациенты, как правило, без сознания и не могут объяснить, что с ними и где болит. А врач должен стремительно принимать решения, успеть вырвать пациента у смерти.

Людмила Ивановна, супруга Владимира Александровича, и сама для нашего здравоохранения фигура знаковая, много лет она была главным врачом ЦРБ, но для неё самой ГЛАВНЫМ и в профессии, и в жизни всегда был и остаётся Владимир Александрович:

-  Мне бесконечно повезло с мужем! Это невероятно чуткий и интеллигентный человек. За всю нашу жизнь он ни разу не повысил голоса. Он однолюб во всём: и в жизни, и в профессии!

Эта профессия требовала самоотверженности не только от Владимира Александровича, но и от его близких. Не было случая, чтобы Котлов не подошел к домашнему телефону, когда был нужен в отделении (хотя про сотовые тогда и слыхом не слыхивали).

- Его находили везде, не только дома. Помню, однажды смотрим фильм в кинотеатре, и вдруг объявляют: «Владимир Котлов, пройдите к выходу». А там его уже ждала машина скорой срочно на операцию!

Шеф широким шагом проходит по палатам интенсивной терапии, удивляясь кондиционерам в каждом помещении. Коллеги хвалятся современным оборудованием, показывают холодильники с препаратами и комплекты катетеров.

- Вам повезло! - заключает первый зав. реанимации. - С таким оборудованием можно работать! 

Впрочем, в отделении пользуются и старыми наработками: на столе заведующего Игоря Лодочникова по-прежнему лежит «карта интенсивной терапии» - лист бумаги формата А3, где отмечаются малейшие изменения в состоянии больного.

- Моя? - узнав таблицу 30-летней давности, спрашивает Шеф. - Всё ещё пользуетесь?

- Лучше ничего не придумали! - отвечают коллеги.

И обход отделения продолжается.