Когда пришла война...

Воспоминания сельской учительницы

О Великой Отечественной войне написано и сказано немало. Но, пожалуй, самые ценные свидетельства войны – рассказы людей, заставших то время.

Муж Варвары Степановны Рясиной из Верх-Емаша был пленником в одном из фашистских лагерей. Но это она узнала не сразу. Сначала сказали, что пропал без вести. Она ждала его всю жизнь, веря, что он вернётся, не зная всей правды. Любила без памяти. И в последние годы своей жизни написала воспоминания о своей семье, родне, войне.

Из рассказа дочери

Варвара Кудымова (девичья фамилия) родилась в 1919 году в Нижней Киге , теперь это улица Кигинская в Слудке. Училась заочно в Красноуфимске, работала учителем начальных классов. Замуж вышла за ашшинца Василия Рясина. До войны он работал киномехаником и продавцом.

Война застала молодую семью в деревне Крещенка, что в двух километрах от Труна (сейчас этой деревеньки уже нет). Дочке Маргарите, которую они ласково называли почему-то Лиленькой, было 2,5 года.

Василий ушел на фронт на второй день войны, попал в 234 стрелковый полк, в его связную роту. 25 августа во время обороны города Великие Луки Псковской области попал в плен.

В концлагере Загана Василий вытерпел больше года, датой его смерти стало 4 октября 1942 года. Заган – городок в 160 километрах к юго-востоку от Берлина (теперь это польский Жагань), где была целая система концлагерей для сотен тысяч польских, бельгийских, английских, французских, югославских, итальянских и советских военнопленных. Для сокрытия массовых масштабных захоронений на их месте фашисты потом высадили лес.

В Шталаге №308, где находился Василий, заключенными были только советские граждане. С ними фашисты обращались особенно зверски: их морили голодом, мучили, истязали, убивали. Только вдумайтесь, какое отношение было к нашим советским людям: их заставляли чистить туалеты около казарм пленных из других стран!

- Последнее письмо от отца получили 14 августа 1941-го, - рассказывает дочь Маргарита. – И с тех пор он сначала числился без вести пропавшим, а в конце войны пришла похоронка, что он умер в плену.

Маргарита Васильевна про войну не помнит, знает о ней из маминых рассказов. Победу будто во сне видела, всё как-то смутно: людно, солнечно и радостно. Так и как запомнить? Всего шесть лет ей было, осенью 45-го в первый класс пошла. События жизни за восемь десятков прошедших лет наслоились в памяти друг на друга, и их детали рассмотреть уже сложновато, как через мутные слюдяные окошки.

- Вспоминать о войне тяжело, но забыть об этом невозможно, потому что это наша жизнь, наша история, - уверена Маргарита Васильевна.

После полученной похоронки, Варвара замуж больше не вышла, свято хранила в сердце любовь к Василию и до конца жизни носила горькое звание «вдова». Растила дочку, работала учителем.

- Весь юг Чернушинского района мы объехали, - вспоминает дочь, перечисляя названия деревень, где поработала мама учителем, для которых едва хватило пальцев на руках. - Зав РОНО Фёдор Ульянович Деревянных направлял её в те школы, где были «сложности», всегда на передовую. Жили на квартирах, долгое время не имея своего родного угла.

Начиная с 1955 года Варвара Степановна работала в Верх-Емаше, наконец, обретя собственный дом. Лиленька выросла, её стали звать уважительно Маргаритой Васильевной, а как же иначе? Замужняя женщина, мать троих детей, педагог. Она подхватила работу в школе из рук своей мамы и преподавала, как и Варвара Степановна, сорок лет. Последние одиннадцать лет мама жила в доме дочери и писала воспоминания: в двух толстых тетрадях красивым убористым почерком уложились события её жизни. Несколько страниц из её мемуаров мы предлагаем почитать вместе.

Война

22 июня в воскресный день на берегу реки Танып началось массовое гуляние. И мы с Василием пришли. Приехали киоски, палатки с вином да пивом, с кондитерскими изделиями. На машине устроили из досок площадку для выступления художественных коллективов. Располагались люди возле кустов у реки. Ярко светило солнышко, все было празднично и шумно, где-то слышались песни, играла гармошка.

Вдруг подъехала из военкомата машина, заговорили со столба в рупор:

- Собраться всем около машины!

Все в тревоге, спешат к машине:

-Что-то случилось!

Поднялся комиссар на настил досок и объявил:

- Товарищи, сегодня людоед Гитлер в четыре часа утра, без объявления войны, напал на нашу страну. Враг бомбит города: Киев, Житомир… Товарищи, враг будет разбит и уничтожен на его собственной территории. Армия у Германии из рабочих и крестьян, из пленных солдат оккупированных государств. Это временный успех, достигнутый неприятелем за счёт внезапного нападения. Главные силы ещё не подошли. В боях участвуют только пограничные войска. Всем военнообязанным явиться в военкомат.

Что тут началось!

Киоски свернули свою торговлю, сбросали с машины площадку из досок, затрещали мотоциклы, забегали мужики, заголосили женщины.

Поляна кипела, стонала, кричала, голосила. Все спешно собрались уходить.

- Не может быть!

- У нас договор о ненападении…

- Гитлеру веры нет!

- Чего остерегались, то и случилось.

- Вот в Финскую быстро управились, может, всех-то не возьмут.

Плакала женщина, причитая, что её сын с семьёй служит-живёт на этой западной границе.

Повестка

У Василия была повестка. Вот мы сидим на крыльце школы. Здесь мне придется остаться на работу и житьё. На дворе зелёная трава. На траве желтеют, белеют ромашки. Бегает Лиленька, ей 2,5 года. Бойкая, шустрая: нарвала ромашек, положила их на крыльцо и ловит кузнечика.

Переговорили мы с мужем обо всём в этот вечер, как будто встретились впервые. Вспомнилось наше венчание в пустой полутёмной церкви, что брак соединило по Закону Божию.

Вечер. Поздно. Лиленька припала ко мне на колени. Она не чуждалась отца, но и не ласкалась – она видела его редко.

Сборный пункт

Сборный пункт в школе №1. Прибывают, прибывают мужики с рюкзаками. Располагаются: кто в классах, кто на крыльце сидит, кто ничком лежит на траве. Далеко не отлучаются – ждут отправки. Разговаривают каждый о своём: кто-то от сердца жалеет мужа, кто-то кается и просит прощения за своё плохое обращение, кто-то боится остаться в одиночестве, кто-то думает о доме, кто-то – о смерти.

Один сидел молча, мысленно прощаясь с родиной. Другой, выпивший, напевал вполголоса. Иной ходил непрерывно по улице, садился и снова ходил, нетерпеливо поджидал кого-то. Сидела не одна парочка, тесно прижавшись друг к другу. Молча сидели матери, порой утирая слёзы.

Мужчины пожилые рассказывали о войне, говорили о колхозах, о сенокосе, обо всём – только бы не молчать, не томить душу, не думать о том, куда и зачем они собрались ехать.

Военные сделали перекличку. Вот и последние часы.

Отправка на фронт

- Стройся!

Сделали проверку, и строем двинулась разношёрстная группа мужиков с рюкзаками за плечами. Одеты в фуфайки, в куртки, в сапоги, башмаки.

Идут, по обе стороны колонны  - женщины, каждая старается поближе быть к своему мужу. Тут же бегут подростки, степенно шагают провожающие родители и знакомые.

На вокзале

Подошел зловещий воинский состав. Выскакивают из теплушек здоровые бодрые мужики, бегут кто к водокачке с котелком, кто к столикам, кто в буфет.

Высыпали все на перрон: играет гармонь, пиликает губная гармошка, поют частушки и пляшут. Кто и в жизни-то не пел, а тут не мог удержаться от общего влияния товарищей. Взвинчены нервы, кажется, мужики не чувствуют, куда и зачем едут.

Всё так оживленно и напряженно: кипит, бурлит, смеётся и плачет…